Путь к войне 1853-1856 г. г. и к Парижскому трактату
Б.Н .Григорьев
Источники: а) Статья В.В. Тимощука «Дипломатические переговоры перед восточной войной 1853-1856 г. г. и
б) Статья историка М.И. Богдановича «Венские совещания и Парижский трактат. 1854-1856» из книги «Восточная война 1853-1856 г. г.», опубликованная в журнале «Русская старина» том XVII за 1876 год.
Православные и католические общины в Палестине издавна конфликтовали друг с другом и доставляли Османской Порте излишние головные боли. Излишние, потому что туркам в конечном счёте эти распри были совершенно безразличны.
Все места, связанные с жизнью и деятельностью Спасителя, к XVIII веку приобрели названия Святых и стали объектами поклонения многочисленных паломников – на первых порах из Европы. Католические монастыри и их учреждения в Палестине сначала не имели соперников в использовании Святых мест, но потом они у них появились в лице греческих монахов. Греки своей покровительницей считали Россию, а когда Россия окрепла и стала сильной, пишет Тимощук, то «греческие монахи…стали проявлять честолюбивые замыслы, соразмерные возникавшему могуществу их покровителя, и начали оспаривать вековые преимущества латинской церкви сначала тайно, а затем более и более явно».
Палестинским католикам покровительствовала Франция. Она же и стала первой, кто придал религиозному соперничеству в Палестине политический оттенок. В 1740 году Франция добилась от Порты права на монопольное владение Святыми местами для католиков , с чем греки не могли мириться. Они не стали открыто протестовать, а сначала попросили у католиков разрешение справлять в их храмах службы, потом попросили на время ключи от большого храма в Вифлееме, потом – два ключа от пещеры Рождества Христова, а когда им дали все ключи, они отказались их возвратить обратно. Наконец, они похитили серебряную звезду из Вифлеема. Католики протестовали, но безрезультатно.
Начало протектората России над святыми местами следует отнести к 1774 году в связи с подписанием Кючук-Кайнарджийского мирного договора. В течение 75 лет положение палестинских монахов оставалось прежним, но жалобы католиков на греков не прекращались. В мае 1850 году французский посланник в Константинополе Опик впервые обратился к султану с жалобой католиков и просил его восстановить порядок 1740 года. Султан оказался в трудном положении, не решаясь ни ссориться с Францией, ни обидеть Россию. Турки решили прибегнуть к проволочке, не решая вопроса по существу и ссылаясь на разного рода препятствия.
Опика сменил Ла Валетт, и тот продолжил усилия своего предшественника. Он добился, наконец, учреждения комиссии, составленной из мусульман и христиан. Комиссия после 8-месячных заседаний «родила» решение, которое Ла Валетт утвердил, но фактически оставил всё на своём месте. Впрочем, Париж это решение успокоило, однако мелкие уступки в пользу католиков взбудоражили Россию. Посол В.П. Титов поспешил навестить министра иностранных дел Али-пашу и попросил его повременить подписывать с Францией окончательный договор до тех пор, пока он не получит указания из Петербурга. Всякое нарушение статус-кво будет сочтено Николаем I оскорбительным для чести России, предупредил Владимир Павлович пашу.
25 октября 1851 года в Константинополь прибыл князь Гагарин и вручил от своего императора письмо султану Абдул-Меджилу с требованием отказать Франции в её претензиях на святые места. Контакты по вопросу определения статуса святых мест с Францией были прерваны, и настала очередь Парижа грозить пальчиком султану. Турки снова оказались в затруднительном положении. Ла Валетт был возмущен и своими энергичными действиями заставил Порту выдать фирман от 8 февраля 1852 года, дающий право католикам совершать богослужения у могилы Богородицы в Иерусалиме и иметь ключи от церкви Рождества Иисуса Христа в Вифлееме. Ла Валетт, полный надежд решить вопрос о святых местах к полному удовлетворению католиков, убыл в 3-месячный отпуск, оставив за себя 1 секретаря Сабатье.
Между тем посол Франции в Петербурге маркиз де-Кастельбажак писал в Париж, что Франция напрасно стала будировать вопрос о святых местах и предлагал оставить положение в Палестине на старых основаниях.
В апреле 1852 года положения упомянутого выше фирмана по указу султана были введены в практику. Но скоро Сабатье узнал, что коварные турки выдали и грекам фирман, но фирман секретный, в котором грекам рекомендовалось не обращать внимание на профранцузский фирман и говорилось о сохранении статус-кво (!). Это подлило масла в огонь: Франция была оскорблена в своих лучших чувствах и собиралась добиваться справедливости, а Россия не собиралась уступать.
Мы не станем вдаваться в дальнейшие перипетии переговоров по вопросу о святых местах. Скажем в заключение, что султан склонился-таки на сторону французов и изданный в пользу православных христиан фирман значительно урезал, а права католиков расширил, так что к лету 1853 года Россия стала готовиться к войне. Заметим только, что ущемление прав православных христиан послужило для неё лишь предлогом. В предстоящей войне Петербург решил попытаться решить в свою пользу проблему проливов.
Статья Богдановича охватывает период Крымской войны.
В конце 1854 года[1] Николай I, «желая испытать последнее средство к прекращению бедствий войны», — открывает свою статью Богданович, — «поручил князю А.М.Горчакову, с содействием В.П.Титова[2], открыть предварительные переговоры в Вене на основании четырёх условий, требуемых союзными державами». В качестве условия для переговоров император потребовал, чтобы в ходе них не были нарушены честь и достоинство России, что и было подтверждено союзниками и императором Австрии Францем Иосифом.
Что же это были за упомянутые выше четыре условия?
Во-первых, союзники требовали отмены русского покровительства над Дунайскими княжествами. Наши дипломаты должны были ответить, что ни в одном русско-турецком соглашении об этом никаких упоминаний нет, а поэтому эти княжества должны получить гарантии ото всех договаривающихся сторон.
Далее говорилось о свободном плавании по Дунаю в торговых целях – самое лёгкое и взаимоприемлемое условие.
Третьим, самым трудным, условием оговаривалось «ограничение нашего владычества на Чёрном море». Горчаков должен был сослаться на то, что Чёрное море всегда было открыто для свободного торгового мореплавания, а что касается иностранных военных судов, то этот вопрос регулируется Османской Портой, которая по своему усмотрению могла открывать или закрывать контролируемые ею проливы. При их закрытии в Чёрном море могли находиться только военные суда России и Турции. Но Россия была согласна на то, чтобы военные суда и других стран заходили в Чёрное море, если России будет предоставлена свобода прохождения через турецкие проливы.
Четвёртый пункт касался льгот, предоставляемых Турцией для христиан. Николай I уполномочил дипломатов отстаивать эти льготы для всех христиан, независимо от вероисповедания.
Принятие Россией этих условий не воспрепятствовало предательскому поведению Австрии: 2 декабря Вена заключила союзное соглашение с Парижем и Лондоном, враждебное России. Узнав об этом, Николай I написал Горчакову, что ему остаётся уповать лишь на русский народ и его дух, проявленный в 1812 году. Он оставлял за собой возможность обратиться к народу с воззванием, но не успел – смерть остановила его на этом пути (2 марта 1855 года). Совещание в Вене открылось 3 (15) марта 1855 года уже при Александре II.
По 1-му и 2-му пункту соглашение было достигнуто без особых трудностей.
14 (26) марта началось обсуждение третьего пункта, во время которого союзники предложили пересмотреть конвенцию 1841 года и дали толкование этого пункта в следующем смысле:
а) общее ручательство всех держав за независимость и целостность Оттоманской империи;
б) в случае несогласия Порты с какой-нибудь договаривающейся державой она должна дать возможность предупредить войну мирными средствами;
в) ограничение флотов России и Турции в Чёрном море 4-мя линейными кораблями и 4-мя фрегатами с соразмерным количеством лёгких судов;
г) закрытие проливов Босфора и Дарданелл;
д) право прочих держав вводить в Чёрное море с разрешения султана корабли в половинной силе к количеству кораблей Турции и России;
е) запрещение всем иностранным судам становиться на якорь в Золотом Роге, а число иностранных судов у Константинополя на пути из Дарданелл в Чёрное море не должно быть больше четырёх;
ж) право иметь державам свои консульства во всех портах Чёрного моря.
Первые два пункта были приняты русской стороны с некоторыми оговорками, но требования об ограничении наших сил в Чёрном море Горчаков решительно отверг и выдвинул контрпроект о свободном мореплавании в Чёрном море и открытии проливов. При этом он напомнил, что союзники обещали не подвергать сомнению честь и достоинство России. Союзники со своей стороны тоже отвергли контрпроект Горчакова и фактически отказались от продолжения переговоров. Главы французской и английской делегаций были отозваны со своих постов.
Венская конференция продемонстрировала стремление России к миру и желание союзников продолжить войну.
Падение Севастополя вполне удовлетворило агрессивные намерения Наполеона III и сделало его более сговорчивым в дальнейших парижских переговорах о заключении мира с Россией. В Лондоне, напротив, как бы желая компенсировать свою малую долю в победе, повысили тон и стали готовиться к возобновлению в 1856 году военных действий. Наполеон III, отказавшись от увеличения своей армии в Крыму, стал искать союзников в Испании, Дании и Швеции. Происки французов в Копенгагене и Берлине отклика не нашли, Мадрид обещал предоставить в распоряжение Наполеона III вспомогательный корпус, если внутреннее состояние страны позволит это. Шведский король Оскар свою помощь французам тоже обусловил некоторыми условиями, но в результате Швеция в ноябре 1855 года очутилась в лагере союзников.
Французы не решались предпринимать новую интервенцию своих сил на юге России, а Англия предлагала ограничиться использованием своего флота для блокирования Крыма и России в Балтийском море. Скоро Париж стал демонстрировать слабые попытки к миру. Саксонский посланник в Париже Зеебах от имени России вступил в контакт с министром иностранных дел Франции Валевским, а в Вене Горчаков при содействии Зеебаха начал переговоры с графом Морни.
Валевский и Морни выступали за ограничение военного флота России и Турции в Чёрном море и соглашались только на содержание военных кораблей в Азовском море. Об этих контактах проведали англичане и оказали нажим на Вену, которая тоже начала было мирные зондажи в Париже. Наполеон III принял австрийский проект мирного соглашения из 4-х пунктов и занял вместе с Лондоном непримиримую по отношению к России позицию. Англичане предложили свой проект мирного трактата и 6 декабря 1855 года направили его в Вену и Париж. Он содержал в нашем кратком изложении следующие 5 статей:
Дунайские княжества.
России запрещалось вмешиваться во внутренние дела Молдавии и Валахии. Порте предписывалось разработать их устройство в соответствии с пожеланиями молдавского и валашского народов. В княжествах с согласия Порты будет организована оборонная система, соответствующая их географическому положению. Россия должна согласиться с проведением новой границы в Бессарабии и уступить княжествам некоторые территории.
Дунай.
Свобода по судоходству в Дунае будет обеспечиваться европейскими комиссиями, в состав которых войдут в равном числе представители договаривающихся держав. Каждая договаривающаяся страна имеет право держать в устьях Дуная по 1-2 лёгких морских судна, чтобы охранять свободу судоходства по реке.
Чёрное море.
Чёрное море будет объявлено нейтральным. В него открыт вход всем торговым судам, кроме военных. На берегах моря не должно быть никаких военных арсеналов. Россия и Турция должны договориться между собой по поводу числа и силы морских кораблей Договор об этом должен быть приложен к тексту мирного договора.
Христиане подданные Порты.
Права и льготы христиан обеспечиваются Портой без нарушения независимости и достоинства турецкого правительства. После заключения трактата Россия будет допущена к участию в распоряжениях, принятых Австрией, Францией, Англией и Портой по этому вопросу.
Особые условия.
Здесь упоминались Австрия, Пруссия и германские второстепенные государства, которые могли быть вовлечены в общую войну против России, но волей обстоятельств её участниками не стали. Говорилось также о доброжелательном отношении России к идее мира: «Россия своим энергическим сопротивлением ужасной коалиции показала, какие жертвы она готова принесть в защиту своей чести и своего достоинства… Россия вправе надеяться, что общественное мнение всех просвещённых стран отдаст ей должную справедливость»[3].
20 января (1 февраля) 1856 года представители союзников и России подписали протокол о признании указанных 5 пунктов, на чём Венская конференция прекратила свою работу, открыв путь к мирным переговорам в Париже.
Парижский конгресс открылся 13 (25) февраля 1856 года под председательством министра иностранных дел Франции Валевского. Английскую делегацию возглавлял лорд Кларендон, австрийскую – мининдел граф Буль-Шауэнщтайн[4], российскую – генерал-адъютант граф Орлов (ему ассистировал посланник при Германском рейхстаге барон Бруннов), сардинскую – министр-президент граф Кавур, а турецкую – великий визирь Али-паша. Перед началом конгресса было объявлено перемирие сроком до 31 марта.
Условия союзников обсуждались не в том порядке, в каком они были предложены, так что первым вопросом на повестке дня стоял вопрос о т.н. святых местах.
Конгресс отменил русское покровительство православным христианам в Турции. Ответственность за существование христиан на территории Порты отдавалась исключительно в руки султана.
Аналогично был решён вопрос и об управлении дунайских княжеств: страны-подписанты мирного договора не имели права вмешиваться во внутреннюю жизнь этих княжеств и отдавались на волю Оттоманской Порты.
При обсуждении вопроса о свободном мореплавании по Дунаю граф Орлов возразил против присутствия в регионе судов, не являвшихся черноморскими державами. Валевский нейтрализовал его выступление, лукаво отметив, что присутствие таких судов является всего лишь исключением и не затрагивает основы трактата. Для регулирования свободного судоходства по Дунаю конгресс назначил 2 комиссии, призванные заняться расчисткой дунайских гирл и составлением правил для судоходства и речной полиции, и постановил провести новую границу в Бессарабии.
Статья о нейтрализации Чёрного моря вызвала самые жаркие споры. В Вене Франция и Англия выступили за совершенное исключение из черноморской акватории военных судов. Англичане, уже почувствовав резко негативную реакцию в Вене со стороны Горчакова, были вынуждены согласиться с доводами графа Орлова о чести и достоинстве России и о несовместимости с её интересами разрушения Николаевских верфей, расположенных к тому же на значительном удалении от моря. Орлов также настаивал на требовании пропустить через Босфор и Дарданеллы два линейных корабля, стоявших в Николаеве и направлявшихся в Балтийское море.
Валевский вспомнил о нахождении на восточном берегу Чёрного моря нескольких морских фортов, на что представители России парировали, что форты не являются морскими сооружениями, а потому в повестку конгресса входить не могут.
Трактат о заключении мира между Россией и Турцией с её союзниками был подписан 18 (30) марта 1856 года. В тот же день были подписаны конвенции о Босфоре и Дарданеллах, о русских и турецких военных кораблях в Чёрном море и о демилитаризации Аландских островов.
Для России было важен сам мир. В Петербурге надеялись, что, получив передышку, она быстро восстановит свой статус-кво и на Чёрном море, и в мире вообще.
Так и получилось.
На этом заканчивается текст статьи автора, а редакция от себя добавит: «но не надолго». Военное поражение никогда даром не проходит и последствия его могут быть изжиты только блестящей победой, триумфом. Таким триумфом стал красный флаг над поверженным Берлином в мае 1945 года. И, конечно, советские войска, прошедшие парадом по Харбину чуть позже, в сентябре 1945. Не зря солдат Красной Армии встречали седые белоэмигранты при полном параде, плача от радости: наконец-то русские расплатились за позорные поражения, а что там было в Гражданскую, то наше дело, внутреннее. Однако, долг по Крымской войне советская власть в полной мере Англии и Франции выплатить не успела. Это предстоит сделать нынешним российским властям. Иначе история пойдет по тому же пути, как описано выше.
[1] Союзная армия с сентября 1854 года была уже в Крыму.
[2] Владимир Павлович Титов (1807-1891), посол России в Турции (1840-1853), был смещён с должности Николаем I за мягкотелость: он предлагал решить вопрос о доступе к Святым местам мирным путём. В 1856 году Александр II вернул его на службу в МИД.
[3] Подтекст этой высокопарной фразы, на наш взгляд, такой: Россия к «просвещённым странам» отнюдь не принадлежит, но всё равно молодец.
[4] Вена всё-таки оказалась в союзе против России и, формально не принимая участия в военных действиях, стала не мытьём, так катаньем, подписантом Парижского трактата.